Неточные совпадения
Строился новый город
на новом месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не было в то
время придумано названия и что лишь в позднейшее
время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в
первый раз; нет, оно уже имело свою историю…
"Несмотря
на добродушие Менелая, — говорил учитель истории, — никогда спартанцы не были столь счастливы, как во
время осады Трои; ибо хотя многие бумаги оставались неподписанными, но зато многие же спины пребыли невыстеганными, и второе лишение с лихвою вознаградило за
первое…"
Тут же, кстати, он доведался, что глуповцы, по упущению, совсем отстали от употребления горчицы, а потому
на первый раз ограничился тем, что объявил это употребление обязательным; в наказание же за ослушание прибавил еще прованское масло. И в то же
время положил в сердце своем: дотоле не класть оружия, доколе в городе останется хоть один недоумевающий.
Но они сообразили это поздно и в
первое время, по примеру всех начальстволюбивых народов, как нарочно совались ему
на глаза.
Сергей Иванович вздохнул и ничего не отвечал. Ему было досадно, что она заговорила о грибах. Он хотел воротить ее к
первым словам, которые она сказала о своем детстве; но, как бы против воли своей, помолчав несколько
времени, сделал замечание
на ее последние слова.
«Господи, прости и помоги», не переставая твердил он себе, несмотря
на столь долгое и казавшееся полным отчуждение, чувствуя, что он обращается к Богу точно так же доверчиво и просто, как и во
времена детства и
первой молодости.
Он видел, что в ней происходило что-то особенное: в блестящих глазах, когда они мельком останавливались
на нем, было напряженное внимание, и в речи и движениях была та нервная быстрота и грация, которые в
первое время их сближения так прельщали его, а теперь тревожили и пугали.
— О, нет! — сказала Долли. —
Первое время было неудобно, а теперь всё прекрасно устроилось благодаря моей старой няне, — сказала она, указывая
на Матрену Филимоновну, понимавшую, что говорят о ней, и весело и дружелюбно улыбавшуюся Левину. Она знала его и знала, что это хороший жених барышне, и желала, чтобы дело сладилось.
Присутствие княгини Тверской, и по воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что он вообще не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу, и он пошел прямо в детскую. В
первой детской Сережа, лежа грудью
на столе и положив ноги
на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во
время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела и дернула Сережу.
Первое время, вместо спокойствия и отдыха, попав
на эти страшные, с ее точки зрения, бедствия, Дарья Александровна была в отчаянии: хлопотала изо всех сил, чувствовала безвыходность положения и каждую минуту удерживала слезы, навертывавшиеся ей
на глаза.
Алеша в
первое время на всё был согласен.
Еще в
первое время по возвращении из Москвы, когда Левин каждый раз вздрагивал и краснел, вспоминая позор отказа, он говорил себе: «так же краснел и вздрагивал я, считая всё погибшим, когда получил единицу за физику и остался
на втором курсе; так же считал себя погибшим после того, как испортил порученное мне дело сестры. И что ж? — теперь, когда прошли года, я вспоминаю и удивляюсь, как это могло огорчать меня. То же будет и с этим горем. Пройдет
время, и я буду к этому равнодушен».
Алексей Александрович, вступив в должность, тотчас же понял это и хотел было наложить руки
на это дело; но в
первое время, когда он чувствовал себя еще нетвердо, он знал, что это затрогивало слишком много интересов и было неблагоразумно; потом же он, занявшись другими делами, просто забыл про это дело.
По тону Бетси Вронский мог бы понять, чего ему надо ждать от света; но он сделал еще попытку в своем семействе.
На мать свою он не надеялся. Он знал, что мать, так восхищавшаяся Анной во
время своего
первого знакомства, теперь была неумолима к ней за то, что она была причиной расстройства карьеры сына. Но он возлагал большие надежды
на Варю, жену брата. Ему казалось, что она не бросит камня и с простотой и решительностью поедет к Анне и примет ее.
Первое время Анна искренно верила, что она недовольна им за то, что он позволяет себе преследовать ее; но скоро по возвращении своем из Москвы, приехав
на вечер, где она думала встретить его, a его не было, она по овладевшей ею грусти ясно поняла, что она обманывала себя, что это преследование не только не неприятно ей, но что оно составляет весь интерес ее жизни.
Левина уже не поражало теперь, как в
первое время его жизни в Москве, что для переезда с Воздвиженки
на Сивцев Вражек нужно было запрягать в тяжелую карету пару сильных лошадей, провезти эту карету по снежному месиву четверть версты и стоять там четыре часа, заплатив за это пять рублей. Теперь уже это казалось ему натурально.
Только
первое время, пока карета выезжала из ворот клуба, Левин продолжал испытывать впечатление клубного покоя, удовольствия и несомненной приличности окружающего; но как только карета выехала
на улицу и он почувствовал качку экипажа по неровной дороге, услыхал сердитый крик встречного извозчика, увидел при неярком освещении красную вывеску кабака и лавочки, впечатление это разрушилось, и он начал обдумывать свои поступки и спросил себя, хорошо ли он делает, что едет к Анне.
Вронский незаметно вошел в середину толпы почти в то самое
время, как раздался звонок, оканчивающий скачки, и высокий, забрызганный грязью кавалергард, пришедший
первым, опустившись
на седло, стал спускать поводья своему серому, потемневшему от поту, тяжело дышащему жеребцу.
Так бывает
на лицах чиновников во
время осмотра приехавшим начальником вверенных управлению их мест: после того как уже
первый страх прошел, они увидели, что многое ему нравится, и он сам изволил наконец пошутить, то есть произнести с приятною усмешкой несколько слов.
Не шевельнул он ни глазом, ни бровью во все
время класса, как ни щипали его сзади; как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он выходил
первый из класса и старался ему попасться раза три
на дороге, беспрестанно снимая шапку.
В иной комнате и вовсе не было мебели, хотя и было говорено в
первые дни после женитьбы: «Душенька, нужно будет завтра похлопотать, чтобы в эту комнату хоть
на время поставить мебель».
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так
первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то
время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а
на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как
на что-то постороннее.
Так точно думал мой Евгений.
Он в
первой юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.
Привычкой жизни избалован,
Одним
на время очарован,
Разочарованный другим,
Желаньем медленно томим,
Томим и ветреным успехом,
Внимая в шуме и в тиши
Роптанье вечное души,
Зевоту подавляя смехом:
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший цвет.
Я в
первый раз в жизни изменил в любви и в
первый раз испытал сладость этого чувства. Мне было отрадно переменить изношенное чувство привычной преданности
на свежее чувство любви, исполненной таинственности и неизвестности. Сверх того, в одно и то же
время разлюбить и полюбить — значит полюбить вдвое сильнее, чем прежде.
Высылаемая
временами правительством запоздалая помощь, состоявшая из небольших полков, или не могла найти их, или же робела, обращала тыл при
первой встрече и улетала
на лихих конях своих.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события;
на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось
на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась.
Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
Между ними произошло нечто похожее
на сцену их
первого свидания у Раскольникова, во
время сна.
Говорят вон, в Севастополе, сейчас после Альмы, [После поражения русской армии в сражении
на реке Альме 8 сентября 1854 г. во
время Крымской войны (1853–1856).] умные-то люди уж как боялись, что вот-вот атакует неприятель открытою силой и сразу возьмет Севастополь; а как увидели, что неприятель правильную осаду предпочел и
первую параллель открывает, так куды, говорят, обрадовались и успокоились умные-то люди-с: по крайности
на два месяца, значит, дело затянулось, потому когда-то правильной-то осадой возьмут!
— Э-эх! Посидите, останьтесь, — упрашивал Свидригайлов, — да велите себе принести хоть чаю. Ну посидите, ну, я не буду болтать вздору, о себе то есть. Я вам что-нибудь расскажу. Ну, хотите, я вам расскажу, как меня женщина, говоря вашим слогом, «спасала»? Это будет даже ответом
на ваш
первый вопрос, потому что особа эта — ваша сестра. Можно рассказывать? Да и
время убьем.
В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут в двух шагах. Но, дойдя до
первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть
время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то
на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у тогодома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
Вид этого человека с
первого взгляда был очень странный. Он глядел прямо перед собою, но как бы никого не видя. В глазах его сверкала решимость, но в то же
время смертная бледность покрывала лицо его, точно его привели
на казнь. Совсем побелевшие губы его слегка вздрагивали.
— Ты что не играешь? — наскакивал
на Клима во
время перемен Иван Дронов, раскаленный докрасна, сверкающий, счастливый. Он действительно шел в рядах
первых учеников класса и
первых шалунов всей гимназии, казалось, что он торопится сыграть все игры, от которых его оттолкнули Туробоев и Борис Варавка. Возвращаясь из гимназии с Климом и Дмитрием, он самоуверенно посвистывал, бесцеремонно высмеивая неудачи братьев, но нередко спрашивал Клима...
Он ушел в свою комнату с уверенностью, что им положен
первый камень пьедестала,
на котором он, Самгин, со
временем, встанет монументально. В комнате стоял тяжелый запах масла, — утром стекольщик замазывал
на зиму рамы, — Клим понюхал, открыл вентилятор и снисходительно, вполголоса сказал...
— Это — не вышло. У нее, то есть у жены, оказалось множество родственников, дядья — помещики, братья — чиновники, либералы, но и то потому, что сепаратисты, а я представитель угнетающей народности, так они
на меня… как шмели, гудят, гудят! Ну и она тоже. В общем она — славная.
Первое время даже грустные письма писала мне в Томск. Все-таки я почти три года жил с ней. Да. Ребят — жалко. У нее — мальчик и девочка, отличнейшие! Мальчугану теперь — пятнадцать, а Юле — уже семнадцать. Они со мной жили дружно…
«Нет, конечно, Тагильский — не герой, — решил Клим Иванович Самгин. — Его поступок — жест отчаяния. Покушался сам убить себя — не удалось, устроил так, чтоб его убили… Интеллигент в
первом поколении — называл он себя. Интеллигент ли? Но — сколько людей убито было
на моих глазах!» — вспомнил он и некоторое
время сидел, бездумно взвешивая: с гордостью или только с удивлением вспомнил он об этом?
Потом уж он не осиливал и
первого тома, а большую часть свободного
времени проводил, положив локоть
на стол, а
на локоть голову; иногда вместо локтя употреблял ту книгу, которую Штольц навязывал ему прочесть.
— Вот-с, в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, — извольте прочесть: «Буде же я, Обломов, пожелаю прежде
времени съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу
на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по
первое июня будущего года», прочитал Обломов.
В это
время отворилась тихонько дверь, и
на пороге показалась Вера. Она постояла несколько минут, прежде нежели они ее заметили. Наконец Крицкая
первая увидела ее.
Бабушка немного успокоилась, что она пришла, но в то же
время замечала, что Райский меняется в лице и старается не глядеть
на Веру. В
первый раз в жизни, может быть, она проклинала гостей. А они уселись за карты, будут пить чай, ужинать, а Викентьева уедет только завтра.
Когда опекун привез его в школу и посадили его
на лавку, во
время класса, кажется,
первым бы делом новичка было вслушаться, что спрашивает учитель, что отвечают ученики.
А Райский, молча, сосредоточенно, бледный от артистического раздражения, работал над ее глазами, по
временам взглядывая
на Веру, или глядел мысленно в воспоминание о
первой встрече своей с нею и о тогдашнем страстном впечатлении. В комнате была могильная тишина.
Итак, что до чувств и отношений моих к Лизе, то все, что было наружу, была лишь напускная, ревнивая ложь с обеих сторон, но никогда мы оба не любили друг друга сильнее, как в это
время. Прибавлю еще, что к Макару Ивановичу, с самого появления его у нас, Лиза, после
первого удивления и любопытства, стала почему-то относиться почти пренебрежительно, даже высокомерно. Она как бы нарочно не обращала
на него ни малейшего внимания.
Когда же приспело
время ее, внял наконец Господь их молитвам и послал им сына, и стал Максим Иванович, еще в
первый раз с тех пор, светел; много милостыни роздал, много долгов простил,
на крестины созвал весь город.
Я не помню даже
времени в целой жизни моей, когда бы я был полон более надменных ощущений, как в те
первые дни моего выздоровления, то есть когда валялась соломинка
на постели.
Я именно замечаю это, как впечатление самого
первого мгновения,
первого на него моего взгляда, оставшееся во мне
на все
время.
О mon cher, этот детский вопрос в наше
время просто страшен: покамест эти золотые головки, с кудрями и с невинностью, в
первом детстве, порхают перед тобой и смотрят
на тебя, с их светлым смехом и светлыми глазками, — то точно ангелы Божии или прелестные птички; а потом… а потом случается, что лучше бы они и не вырастали совсем!
— Во-первых, узнайте факт: год с лишком назад, вот в то самое лето Эмса, Лидии и Катерины Николавны, и потом Парижа, именно в то
время, когда я отправился
на два месяца в Париж, в Париже мне недостало, разумеется, денег.
Сам адмирал, капитан (теперь адмирал) Посьет, капитан Лосев, лейтенант Пещуров и другие, да человек осьмнадцать матросов, составляли эту экспедицию, решившуюся в
первый раз, со
времени присоединения Амура к нашим владениям, подняться вверх по этой реке
на маленьком пароходе,
на котором в
первый же раз спустился по ней генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев.
Встречаешь европейца и видишь, что он приехал сюда
на самое короткое
время, для крайней надобности; даже у того, кто живет тут лет десять, написано
на лице: «Только крайность заставляет меня томиться здесь, а то вот при
первой возможности уеду».
По крайней мере со мной, а с вами, конечно, и подавно, всегда так было: когда фальшивые и ненормальные явления и ощущения освобождали душу хоть
на время от своего ига, когда глаза, привыкшие к стройности улиц и зданий,
на минуту, случайно, падали
на первый болотный луг,
на крутой обрыв берега, всматривались в чащу соснового леса с песчаной почвой, — как полюбишь каждую кочку, песчаный косогор и поросшую мелким кустарником рытвину!